«У тебя ребенок не ест конфет? Ты лишаешь ее детства!!!» — в один голос говорят мои знакомые. Детство — это конфеты? Боже мой, какое скудное, скучное, должно быть, у нас было детство. Детство — это не сказочный спектакль, возникший из-за занавески в полутемной комнате, это не папина рука, за которую можно уцепиться руками и ногами, это не восторг от пса, лизнувшего тебя в нос. Детство — это всего лишь кусок сахара в бумажке.
Это не они мечтают о конфетах и шоколаде. Это мы со своим испорченным, «засахаренным» вкусом создаем им такие мечты. Нет такой физиологической потребности — есть конфеты. Потребность в сладком? Возможно. Но ее вполне можно восполнить медом, сухофруктами и просто фруктами. Если бы не…
Все относительно. Прогрессивные педиатры советуют не добавлять в пищу ребенка ни соль, ни сахар хотя бы ДО ГОДА. И что, дети объявляют голодовку? Отнюдь. Уплетают за обе щеки. Если, конечно, не вмешается бабушка, которая решит спасти дитя от «зловредных» родителей.
«Не с чем сравнивать!» — лозунг родителя, который не хочет, чтобы его ребенок злоупотреблял сладким. Ведь есть же среди вас такие, кто никогда не пробовал лягушачьих лапок. И что, жизнь вам кажется неудавшейся? Вы тоскуете по этому, неизвестному вам, вкусу? И при малейшей возможности будете объедаться ими до умопомрачения лишь потому, что до этого такой возможности не имели?
Не предлагать чего-то — значит оставить до поры до времени в неведении. «Еда всегда такая, малыш. Натуральная. Неприторная. А иногда и пресная. Она разная. В ней масса нюансов и привкусов. (Кстати, вкус рафинированных сладостей, пожалуй, самый ударный, забивает все другие оттенки и притупляет вкусовое чутье.) Она бывает и сладковатой (ведь сладки и яблоко, и перец, и тушеный кабачок), и солоноватой, и горьковатой». И ребенок обязательно найдет в этом спектре свое «вкусно». А может, и сохранит его на всю жизнь. Ведь привычки закладываются очень рано.
Постепенно, конечно, малыш начнет обращать внимание не только на то, что кладут в его тарелку, но и на то, что стоит на общем столе. Но и это еще не повод делиться с ним всем подряд. Тут впору объяснить, что бывает еда для детей и еда для взрослых. ДВУХЛЕТНИЙ уже на своем опыте знает, что машина бывает маленькая — его и папина — большая. И что его штанишки на него налезут, а папины будут великоваты. Так что его не удивит наличие «взрослой» еды.
Ведь не предлагаете же вы ему попить вина лишь потому, что «мы пьем, как-то неудобно, пусть он тоже попробует». А печенье-тортик-конфетка у вас почему-то поперек горла встают. Мол, он смотрит на нас голодными глазами. Одумайтесь — он этого еще не ел! Значит, хотеть или не хотеть этого он просто не может! И любой его интерес к такой еде мимолетен, как если бы ему захотелось попробовать мыло на вкус. «Ах, нельзя… Ну, ладно». Для него сейчас открывается столько запретов, что еще один не сделает его несчастным. Он просто познает границы мира — границы дозволенного.
А вот полумеры: «Ну кусочек-то можно, от кусочка ничего не будет» — это издевательство над ребенком. Я всячески избегаю ситуаций, где могут вот так, запросто, предложить кусочек, — и не потому, что и вправду думаю, будто съест и отравится. А потому что где-то сидит в нас эта страсть (генетическая?) к сладкому. Но активировать ее можно, лишь открыв «ящик Пандоры», лишь отведав «зелья». Не пробовал — и не хочу, и сплю спокойно, а чуть-чуть попробовал — и каждый раз должен делать выбор, вступать в конфликт сначала с собой, потом с мамой. Так как же гуманнее — совсем «нет» или чуть-чуть «да»?
А еще гуманнее не есть самим. Не соблазнять, не искушать — тогда и отказывать не придется. В ДВА ГОДА кажется, что мир должен быть таким, как в моей семье.
Хотя в этом возрасте он, конечно, уже наполнен и посторонними людьми. Главная мамина проблема — «щедрые» и «добрые» дяди и тети с четко отработанным рефлексом «вижу ребенка — угощу конфеткой». Но бороться с ними можно. Какой малыш в незнакомой (значит экстремальной) ситуации захочет съесть то, от чего мама просто поморщилась! Это же инстинкт самосохранения. Там, за пределами дома, нужно держать ухо востро, и главный ориентир — мама. Это пока сомнению не подлежит.
Однажды не доглядела — дочке вручили в магазине «Чупа-чупс». «Мама, а что это?» — «Это мячик на палочке». Так дня три и пробыл мячиком на палочке, а потом просто забылся. И ведь даже не развернула — просто не знала, что это едят.
Лучше не обижать лишним «нельзя» и не обострять интерес каким-нибудь «брось бяку», а просто скучно проигнорировать или ловко перевести внимание.
И только БЛИЖЕ К ТРЕМ ГОДАМ конфеты и шоколад обрастают тем, с чем маме становится бороться все труднее (а бороться надо с ними, а не с ребенком) — они обрастают имиджем. Взять любую азбуку: на букву «ш» — «шоколад» (русская азбука), на букву «i» — «ice-cream», «мороженое» (английская азбука). Наши дети сегодня знают буквы к двум годам и не могут не спросить, что это такое. Дальше — больше. Мультфильмы и сказки, в которых конфета — это неизбежно райское наслаждение, высшая награда и предел мечтаний. А слово «шоколад» даже произносится как-то с придыханием.
Да что там шоколад! У Остера котенок по имени Гав балдеет от одного вида сосиски, а пес готов разорвать кого угодно за колбасу. Нет, даешь современных авторов! И современные прогрессивные сказки, в которых детям дарят на день рождения укроп и сельдерей, а зверушек угощают морковными котлетами и кефиром!
К дочке приехала двоюродная сестра. «Я положу в чай 4 куска сахара» — «И я положу в чай 4 куска сахара». С этого момента любимый образ — чай с сахаром. Именно образ: она может крошить туда хлеб и приговаривать: «Это чай с сахаром». Она может положить сахар и не размешать, так и выпить несладкий чай. У нее и раньше был выбор: я пью чай без сахара, бабушка — с сахаром, папа — не пьет вообще. Но ее это не затрагивало. Она пила чай без сахара и не задумывалась о том, что его вообще туда кладут. А теперь сработало. Потому что возник Образ. Игра. Подражание.
На слово «шоколад» она вообще никак не реагировала — пустой звук. Но однажды в кафе выпила «горячий шоколад» (сами виноваты: надо было назвать его «какао»). Вкус не изменился (пила и раньше) — изменилось слово. Может, наложилось на что-то, слышанное раньше? С тех пор прочно засело в лексикон. И поскольку я, видимо, пару раз успела пресечь попытки съесть что-нибудь шоколадное, приобрело немного запретно-таинственный характер. Поэтому теперь дочь, если есть выбор «какое?», обязательно выберет шоколадное. Но я понимаю, что пока для нее «шоколадное» — это не вкус, а красивое название. Назови я шоколадным чернослив — она с удовольствием съест и его.
А впереди меня ждет встреча с еще одним мощным имиджмейкером нездоровой пищи — Рекламой. Пока ее сети приходят лишь «с травою морскою», но я понимаю, что наступит день, и моя дочурка попадется в них, как и все дети.
Конечно, крупицы отрицательного отношения к конфетам я посеяла. Но это так называемое воспитание. То есть позиция, навязанная (пусть невольно) мною. Вот ей предлагают конфету. Меня рядом нет. Но она никогда не берет: «Мне мама не разрешает». Хотя никакого отдельного разговора, мол, будут предлагать — не бери, никогда не было. «Какая у вас воспитанная девочка!» А мне именно здесь и хочется мою борьбу со сладким остановить. Ведь это значит, что сладкое уже перешло не только из сферы «этого нет» в сферу «я этого не заметила», но и из сферы «я этого не заметила» в сферу «мне мама не разрешает». Это уже не добровольный отказ.
Если решение не выстрадано изнутри, а навязано извне, то рано или поздно придет желание стряхнуть его с себя и попробовать сделать наоборот. На мой взгляд, все воспитание — это стремление сделать нравственные и моральные основы жизненно необходимыми самим детям, заставить детей заново их для себя открыть, а не преподнести их на блюдечке с голубой каемочкой да еще заставить выучить.
Не хочется насилия. Хочется грамотно мотивировать их будущий выбор. Чтобы в будущем они сами тянулась за полезным продуктом, потому что привыкли, потому что находят его вкусным, потому что не страдают от сахарозависимости (есть, на мой взгляд, такая неизученная болезнь). Ведь привычка к легким углеводам — это и жизненная привычка к быстрым и пустым радостям, которых легко добиться, но которые иссушают душу, а не наполняют ее. Радость будет острее и длительнее, если ей будет предшествовать работа.
Хочется просто дать детям ориентиры — а тогда и действительно один кусочек шоколадки не повредит.
Комментарии