Екатерина Мурашова — практикующий детский и семейный психолог, автор популярных книг по детской психологии — в ходе прямого эфира 15 ноября рассказала о сложностях, которые встречаются в отношениях с ребёнком, и ответила на вопросы родителей.
Разговор пойдёт о сложностях, которые встречаются в отношениях с ребёнком. Постараемся составить алгоритм действий в ситуации, когда с ребёнком стало трудно. Он рекомендован всем, вне зависимости от типа трудности.
Разделим трудности ситуации на три части:
Первая часть — естественные трудности, которые запрограммированы возрастными изменениями.
Рассмотрим примеры из этой группы. Ребёнок желанный, любимый говорить начал, понимать начал очень хорошо, начал выполнять ваши инструкции. Ему 2 года, и всё замечательно.
И вдруг, на фоне этого «хорошо» вдруг делается «плохо». Вы говорите ребёнку: «Иди сюда», а он: «Не пойду». Вы говорите: «Давай наденем кофточку», а он: «Не буду!».
Очень часто родители думают, что ребёнок чем-то заболел, потому что иногда перемена происходит внезапно: ещё неделю назад был хороший ребёнок, а теперь вот такое.
Что это у нас такое?!
Это начала работать биологическая программа установления границ. Биологическая! Подчеркиваю! Потому что это — общая программа для детенышей всех высших млекопитающих — обезьянки, щенки, котята, маленькие медведи тоже её проходят.
Ребёнок исследует мир и проверяет, какие у него здесь есть возможности. Его мозг развился до того, чтобы выяснить, что здесь всё-таки можно получить, а что получить нельзя. Никакого другого способа исследования у двухлетнего ребёнка, кроме как проверить что будет, если не делать то, что сказали, нет. Для этого он может, например, упасть в снег или в лужу, и посмотреть, как родитель будет действовать дальше. Это — исследовательская программа. Ему нужно понять, где граница, где допустимость.
Стало трудно, потому что ребёнок вырос, и перед ним встала следующая по его возрасту психофизиологическая задача.
А делать-то с этим что? Нужно показать ребенку, где находятся вот эти самые пресловутые границы, которые он запрашивает. В каждой семье они разные. Условно говоря, где-то можно брать вещи с полок, а где-то нельзя, где-то можно играть с водичкой в столовой, а где-то нет. Ребенок запрашивает – вы отвечаете.
Другой пример с ребёнком постарше, когда тоже возникают сложности, которые к вам не имеют никакого отношения.
Ребёнок пошёл в школу. С удовольствием учится. Вы собой гордитесь — хорошо подготовили его к школе, ребенок собой доволен. В очередной раз делая с ним домашнее задание, говорите: «Пиши здесь: домашняя работа», и он отвечает: «Нет, Марья Петровна велела три клеточки вправо и две клеточки вниз». Вы: «Да какая разница?». «Нет, мама, ты ничего не понимаешь, а Марья Петровна лучше знает» — говорит ребенок.
Что это такое? Падение вашего авторитета? Нет! Это — расширение мира ребёнка: у него, помимо Вас, появляются новые авторитеты. И с Марьей Петровной вы достаточно легко смиритесь — ей действительно виднее, сколько клеточек.
Проходит время, вы покупаете ребёнку какую-то хорошенькую одежку или с вашей точки зрения подходящую по соотношению цена/качество обувь, а ваш подросший ребёнок говорит: «Я это носить не буду, такое только лохи носят».
А здесь что? Вы чего-то не докрутили? Ничего подобного! Это — следующий раунд той же сложности, которая была несколько лет назад с маленьким ребенком. Он превращается в подростка, идёт реакция группирования — появились авторитеты среди сверстников, или среди каких-нибудь тик-токеров, или блогеров. Он дорос до какого-то варианта идентификации не с вами, и не с учительницей, и не с какими-то литературными героями, как вам бы хотелось. Он начал идентифицироваться, может быть, с лидером группы, или какой-нибудь девочкой в классе, причем это могут быть довольно маленькие ещё девочки 11-12 лет.
Одноклассница говорит вашей дочке: «Что это ты в такой кофте на пуговицах ходишь?», и на следующий день ваша девочка говорит: «Я не надену эту кофту».
Это не вы – плохой родитель. И не надо девочку клеймить: «Ну, что ты слушаешь эту Свету?». Она в этот момент прекрасно понимает, что вы имеете в виду: «Не надо слушать Свету в каких кофтах надо ходить, а нужно слушать меня и ходить в таких кофтах, как говорю я».
При этом Ваше послание какое? «Ты же должна думать своей головой!». А ребёнок, даже если ему 11 лет, прекрасно понимает, что вы говорите о том, что нужно думать не головой Светы, а вашей. Это вы купили эту прекрасную кофточку на пуговицах, и поэтому ребенок должен в ней ходить. Это — тоже абсолютно запрограммированная вещь.
Есть группа сложностей, которые запрограммированы самой природой, самой идеей, что ребёнок нам даётся не одинаковым на всё время, а идущим, растущим и совершенствующимся. Периодически происходят такие сложности.
Что делать, если Вы встретились со сложностями из этой группы? Ребенку старше 5 лет имеет смысл объяснить, что происходит. Просвещение — наше всё. Когда вы поняли, что происходит, то вы вполне можете ребёнку об этом рассказать: «Со мной происходит вот что, а с тобой – вот это».
Вторая группа, которая тоже от нас не зависит — текущие ситуации, ловушки, в которые мы попадаем в связи с общественной ситуацией. У каждого времени есть свои ловушки, в которые попадают поневоле. Времена не выбирают — в них живут.
Что за ловушки? Я сначала расскажу про одну ловушку, в которую попали дети и родители времён моего детства и взросления, а потом про одну «здесь и сейчас». И вы поймете, что это за общественные ловушки.
Я росла в 60-70 годы. Что нам транслировали родители и общество? «Я — последняя буква алфавита. Не высовывайся. Коллектив всегда прав». То есть это была общественная установка. И всё общество целиком было выстроено под эти установки. Родители, которые тогда растили детей, эти установки считывали и передавали своим детям. То есть никакого «Я! Я! Я!». Идея «любить себя» вызывала непонимание.
Нас вырастили. Грянула «перестройка». И оказалось, что нужны как раз те, кто способен выйти из ряда, способен к предпринимательству, к креативности, к нестандартным решениям. А нас воспитывали исключительно под стандартные решения.
«Ты кто? Твое место четвертое» — дедушка сказал так, значит так и будет. Мы считали, что это естественно, что так должно быть, а оказалось, что запрос прямо на другое, не чуть-чуть другое, а на противоположное. Могли ли наши родители это предвидеть? Конечно, нет! Откуда они могли?! Вот она — ловушка, которая не зависит ни от родителей, ни от детей. Это — общественные истории.
Давайте посмотрим общественную историю прямо сейчас. Она не менее интересная. Я сейчас ее в полный рост наблюдаю. Что у нас было? У нас было 20 лет, когда казалось, что всё, в общем-то, развивается стабильно. Как-то всё более или менее ничего.
За эти 20 лет у нас выросли дети. Что транслировалось в это время? Прямо противоположная история той, в которой росла я — что ребёнок — это личность, нужно любить себя, ценить, не нужно на ребёнка все время «тыкать и шикать». Транслировалась совершенно удивительная история, что учиться должно быть интересно. То есть учителю, у которого ребёнок получает двойки, родитель мог сказать: «А Вы знаете, что не можете заинтересовать моего ребёнка своим предметом?». А почему он должен его заинтересовывать, совершенно непонятно.
Что происходило со стороны родителей? Дети росли, их понимали, их принимали, их выслушивали, их уважали как личность, с ними советовались, с ними договаривались, то есть всё то, чего близко не было тогда. То есть ситуация практически перевернулась.
Соответственно дети, которые воспитывались в такой ситуации, получались совершенно другими. Это — дети, которые умели говорить о своих чувствах, которые умели их понимать, которые привыкли, что их выслушивают, которые поймали эту волну, что учиться должно быть интересно, и ожидают этого — сделайте мне интересно!
Но что произошло с родителями этих детей, которые делали детям интересно, развлекали, выслушивали. Иногда до полного остекления. А сказать: «Заткнись» нельзя. Не позволяет нынешняя парадигма. Родители испытывали истощение. То есть это первое поколение родителей, которые издавали книжки, писали в ВКонтакте о том, «как я устала играть со своим ребёнком».
Я человек того поколения. Если не хочешь — не играй. Ребёнок всегда чем-нибудь займется. Зачем? Я, как человек, с которым никогда не играли родители, понимаю, что, когда родители играют с детьми – это прекрасно. Но играть до собственного истощения? Это-то зачем?
Я выхожу на площадку и там другие мамочки, дети которых уже делают картинки из манной кашки, читают на 3 языках, выучили уже по 20 иероглифов. «Боже мой, Боже мой» — я испытываю чувство вины, я плохой родитель, и значит, моему ребёнку должно быть ещё интереснее, его надо еще развивать. Издавались даже книжки с названием «Мама на нуле». Там целый коллектив авторов. То есть она с такой силой воспитывала своих детей, делала им интересно, что энергетически ушла в ноль.
Где ловушка? У мам понятно, где — они сильно истощались, но старались сделать всё в рамках новой парадигмы. А дети привыкли, что их развлекают. И вот эти дети выросли и образовалась ловушка, с которой я сейчас имею дело как специалист-практик. Дети эти выросли, а мамы стали старше. И эти дети начали обвинять этих родителей в том, что они им не додали. А эти родители-то знают, что они дали им намного больше, чем им дали их родители! Представляете, как им обидно? Они энергетически уходили в ноль, стараясь выложиться на общественный запрос, что детей надо развлекать, развивать, относиться к ним с уважением, выслушивать и уважать их личность, а теперь эти дети их обвиняют в том, что им не додали.
Почему дети обвиняют? Потому что, когда они подросли и выбрались в мир, то обнаружили, что мир совершенно не склонен ими интересоваться, выслушивать, уважать их личность. Это, разумеется, детей расстраивает, потому что они привыкли к тому, что им не затыкают рот. И когда они начинают думать о том, кто же виноват в сложившейся тяжёлой ситуации «меня никто не понимает, у меня, наверное, депрессия», естественно они решают, что в этом виноваты родители — они как-то не так меня воспитывали, что-то там не дали. Родителям, в свою очередь, дико обидно, потому что они старались изо всех сил. Вот это ловушка, в которой нельзя обвинить родителей, что они воспитывали детей как-то неправильно. Точно так же, как и в ситуации, когда мы оказались воспитанные прямо обратно тому, что потребовала от нас «перестройка».
Детей воспитывали в соответствии с общественным трендом. Но, тем не менее, ловушка прямо сейчас функционирует.
Я часто с этим сталкиваюсь — приходят родители, которые говорят, что у них ребёнок кричит: «Ты — плохая мать, я тебя ненавижу». А она выложилась на эти картинки из манной каши когда-то.
Вы не можете поместить ребёнка в другое время, в другую ситуацию. Он родился вот в это время, в этот исторический период, когда детско-родительские отношения общественно складывались вот так. Предвидеть было невозможно. Не одно предсказание Римского клуба, где собираются самые умные, не сбылось. Так что требовать от обычного родителя, чтобы он подсказывал что там дальше будет в общественно-политической ситуации, знаете, нет.
Третья группа, когда вам с ребёнком сложно не потому, что вы попали в какую-то общественно-политическую ловушку или потому что у него очередной возрастной кризис, а потому что где-то ошиблись.
Это истории, касающиеся непосредственно этой семьи — конкретно этого родителя и этого ребенка. Мы можем это поменять.
Иногда говорят, что, может быть, дело в том, что я слишком мягкая с ребенком, или я слишком жёсткая, или папа у нас такой авторитарный, и поэтому нам сложно с ребенком. Нет! Вы можете быть мягкими, жёсткими, или полужёсткими, как лыжные крепления. Такими, как Вам удобно. Что Вам не разрешено, и что является самым частым источником сложностей с ребёнком в семье, так это Ваша непоследовательность. Вам запрещена непоследовательность. То есть, конечно, и это можно, но надо очень стараться не устраивать ребёнку «жизнь на болоте». Классический вариант для маленького ребёнка выглядит так: «Дорогой, надень тапки. Дорогой, тапочки надень, пожалуйста, не бегай по полу без тапочек, пол холодный, ты можешь заболеть, тебе будут давать горькое лекарство, делать уколы, не расстраивай мамочку, надень тапочки. Я тебя очень прошу. Давай мы с тобой договоримся. Надень тапочки…». И так минут 20.
Через 20 минут: «Если ты сейчас тапки не наденешь, то я тебе гвоздиками их к пяткам прибью». Чем это плохо? Это плохо тем, что если ребёнок знает, что там есть гвоздики, то он вынужден их вызывать. Он не может надеть тапки в середине этого эпизода. Так дети устроены. Просто примите это. Он вынужден вызывать гвоздики. Для более старших: «Если ты прямо сейчас, сегодня, не исправишь оценки, то я у тебя вообще заберу телефон, я у тебя заберу совсем, и не будет у тебя этого телефона вообще, потому что ты от него дураком делаешься… Не исправил двойку? Все, давай сюда телефон, я его купила на свои деньги, давай сюда телефон, ты его больше не увидишь».
Через день или даже через час приходит озарение: «Господи, что я наделала? И что? И когда я ему телефон верну?».
«Слушай, давай мы с тобой договоримся. Я тебе верну телефон, а ты завтра…». С детьми нельзя договориться. Договариваться можно только с равными. Дети нам не равны. С ними не договариваются, их информируют.
Если колебание от материнского чувства вины до раздражения, попыток договорится продолжается месяцами, годами, на протяжении взросления ребенка, то, в большинстве случаев, это приводит к невротизации.
Почему? Нет фундамента. Ребёнку не оттолкнуться, на болоте не подпрыгнешь. Нет возможности для развития. Очень много времени тратится на противостояние, на попытку захватить ещё кусок, на попытку отвоевать. У ребёнка, как и у матери, хронический энергетический дефицит. Мы же все с вами знаем, что вырастает на болотах — болотные кикиморы. Если Вы практикуете непоследовательный тип воспитания, то вероятность вырастить кикимору у вас очень-очень велика. И это уже не относится к биологии.
Что ещё приводит к серьёзным и статистически значимым нарушениям? Не отпускания. Когда это маленький ребёнок, то у матери есть ощущение, что его всё время нужно чем-то занимать, и как-то развлекать. Это абсолютно неправильная позиция. Ребёнка нужно предоставлять самому себе в значительной части времени. Маленького ребёнка нужно предоставлять самому себе, чтобы он взаимодействовал с миром, искал, что ему интересно, исследовал окружающий мир, сочетал какие-то вещи, пытался что-то сделать. Если этого не будет, то он будет искать, кто его будет развлекать. Начиная с холодильника. Это — люди, которые едят в качестве развлечений. Уже взрослые люди, которые едят в качестве развлечений. Они по-другому себя развлекать уже не умеют. Но скорее всего это будет интернет. И это будет не создание чего-либо, а просто мелькание. Он будет искать того, кто будет его там развлекать, и найдёт. Но это ведь не то, что Вы хотите, правда? Значит, даже совсем маленького ребёнка нужно предоставлять самому себе время от времени.
Когда маленький ребенок достигает трехлетнего возраста, то ему объясняют, что родители — это не обслуживающий его персонал. Это — живые люди со своими интересами, потребностями и желаниями. Вот есть ребёнок, у него есть потребности, желания, а рядом с ним находятся родители: мама, папа, бабушка, дедушка. И у них тоже есть желания и потребности. И сосуществование — это выстраивание системы сдержек и противовесов в этих интересах. Папа хочет одно, мама любит другое, а ребёнок хочет вот этого. Давайте подумаем, как нам все это совместить.
А вот как! Сейчас папа занят одним, мама занята другим, причём это необязательно мытьё посуды, надо, например, глаза накрасить или сериальчик посмотреть. А ты займись чем-нибудь другим.
Сосуществование рядом с ребёнком других людей даёт ему обучение, а родители здесь выступают как тренажёры. Это совсем маленький ребенок. Если Вы хорошо выступите в роли тренажёра в этом возрасте, ребёнок такой 5-6-7 лет, пришедший в школу, уже смотрит на других людей и способен задать важнейшие вопросы сам себе: «Интересно, а что этот человек любит, что не любит, как он вообще устроен? Что ему интересно и что я могу предложить, если захочу его заинтересовать собой?».
Про отпускание подростков я даже говорить не буду, потому что это уже в зубах навязло. Но мысль про то, что нужно куда-то отпустить маленького ребенка, она в новинку для родителей.
И ещё один момент. Детство не должно быть избыточным. Ребёнку всегда должно чего-то не хватать. Это нужно для того, чтобы он вырос. Это — еще одна современная проблема. Дети понимают, насколько комфортно быть в детстве, и вырастать они не хотят. Так вот ваша задача, как родителя, сделать так, чтобы детство было дефицитарным и ему хотелось вырасти. Чтобы были вещи, которые вот сейчас невозможны, а вот когда вырастешь, это реально.
Для чего это? Это для того, чтобы у него этот вектор вообще формировался — я хочу идти дальше. Это тоже происходит в каждой отдельной семье. Общество сейчас этому не благоволит, но, судя по тому, как всё сейчас переворачивается, скоро оно опять будет благоволить этому выхождению. Кстати, вот сейчас обсуждается законопроект, чтобы детям разрешить работать с 14 лет. Я – за!
Про «я буду дружить со своим ребенком». Дружба, опять же, возможна только с равным. Когда Ваш ребёнок станет взрослым человеком, то вы спокойно сможете подружиться со своим сыном или дочерью. Дружить с пятилетним ребёнком невозможно. Вы всё равно за все отвечаете, вы за всё платите, то есть не стоит вешать лицемерные побрякушки насчёт того, что мы с тобой друзья. Нет. Мы с тобой — ребёнок и родитель.
Чем честнее Вы будете со своими детьми, тем более надёжным будет тыл, от которого он должен идти в большой мир.
Чем четче будут прорисованы границы, тем легче ему будет ориентироваться в границах внешнего огромного мира, в который он выходит.
Чем лучше Вы себя использовали как тренажёр для обучения (что вы живые люди с интересами, потребностями, желаниями и что вами необходимо интересоваться), тем легче ребёнку будет взаимодействовать с людьми.
Вы можете составить весь список имеющихся сложностей и разделить на три части. В первых двух мы считаем, что это работа просвещения, а вот в третьей части мы работаем с тем, что у нас есть.
Комментарии