— Покупайте семечки! Свеженькие, вкусненькие! Только утречком пожарила, — во всю мощь хорошо развитых легких вопила бабуська-соседка Клавдия Прохоровна.
Вероника не удержалась и купила кулечек семечек. После очередной ссоры с матерью нужно было заесть стресс. Скандал за скандалом шли в семействе с тех пор, как Вероника сообщила, что аборт делать не собирается и намеревается родить без мужа.
Обычная история – был жених, но сплыл, узнав о беременности подруги. Мама Вероники – Елизавета Владимировна – была категорически против того, чтобы «дочь, которой она дала все, а главное – высшее образование, угробила свою жизнь». Вероника на это отвечала, что, во-первых, малыш – не угроза жизни, во-вторых, есть работа, на которую можно вернуться после окончания отпуска по уходу за ребенком, в-третьих, нельзя поощрять преступления, а аборт – это убийство, в-четвертых, мама сама родила без мужа, воспитывала дочь одна, ей не помогал никто – даже семья отказалась, и ничего, справилась и даже замуж вышла. Елизавета Владимировна не терялась и произносила длинную лекцию о том, что ее судьба – не пример для подражания и Веронике лучше взять на заметку ошибки матери.
И так каждый день. Надоело ужасно. Вероника доела семечки, урны поблизости не было, и она хотела сунуть измятый кулечек в свою сумку. Обычный тетрадный лист – ушлые бабушки частенько приспосабливают под свой торговый промысел старые тетради. «Сегодня он от меня ушел», — бросилась Веронике в глаза фраза, она, увлекшись, начала читать.
Это оказалась страница из дневника молодой девушки. Она была в такой же ситуации, как и сама Вероника – забеременела, бросил бойфренд, родители в ужасе, настаивают на том, чтобы дочь оставила ребенка в роддоме. Заинтригованная Вероника побежала к соседке и выпросила у нее оставшиеся листочки – многих не хватало, но и по тому, что было, без труда мысленно рисовалась картина жизни несчастной девушки в следующие несколько месяцев – совесть у молодого человека так и не проснулась, родители так и не сменили гнев на милость. Судя по датам, она на несколько недель прервала ведение дневника – записи подтвердили Вероникино предположение о том, что хозяйка тетрадки отправилась в роддом.
Описание очередного скандала сменилось записями о ребенке. Родилась девочка. «Нас теперь двое, — писала подруга по несчастью. — И я вовсе не одиночка. Со всеми бедами справлюсь, а родители… Может быть, они поймут?» Это фразой заканчивался последний листочек. Вероника решила узнать, чем закончилась история. Она опять пошла к старушке, чтобы узнать, у кого та взяла дневник.
— Так у вас, милая, — удивленно ответила на Вероникин вопрос Клавдия Прохоровна. — Лиза мне сарай открыла и сказала, чтоб я брала, что хочу, потому как все бумажки старые и не нужные.
— Значит, это мамина тетрадь? — спросила Вероника.
— Да, помнится лет этак двадцать назад она с ней прям не расставалась. Идешь, бывало, по улице, а Лизка сидит на лавочке, пишет что-то. Мы, соседи, все шутили, говорили, роман сочиняет. А потом ты родилась, другие проблемы пошли, да и бросила Лиза бумагомарательством заниматься.
Дома Вероника положила стопку тетрадных листов на мамину прикроватную тумбочку, а сама закрылась в своей спальне и стала ждать, когда Елизавета Владимировна придет с работы. Уже поздно вечером раздался стук в дверь – с некоторых пор мама всегда стучалась прежде, чем войти, тем самым подчеркивая свое отчуждение. Елизавета Владимировна стояла на пороге, в руках она держала свой дневник. Вероника молча подошла и обняла маму.
— Ты же не хочешь, чтобы я повторила твою судьбу? — спросила она. — Поддержи меня, не будь такой, как твои родители.
— Не буду, — Елизавета Владимировна покрепче обняла дочь.
Комментарии