«Сроки для первой и второй операций были разными. Пять лет назад мне сделали кесарево на 40-й неделе, а в этот раз на 39-й. По протоколу. Второе кесарево делают раньше из-за рубца на матке, а 39-й недели ждут, чтобы ребеночек полностью созрел….» Очень откровенный рассказ о родах матери двоих сыновей.
ВСПОМНЮ ВСЕ
Больше всего сомнений было с выбором врача и роддома. Мы с мужем приставали ко всем знакомым, опрашивали соседей в нашем районе, изучали рейтинги в «Яндексе» и на сайте про докторов. Хотелось предусмотреть все риски. Зрелость и второе кесарево обязывали. Это в первый раз я тянула до последнего и в итоге согласилась на роддом, в который отправили из женской консультации.
Закончилось все не очень весело. Через 8 часов после операции, едва меня перевели в палату, начались сильные боли в области шва. Постовая медсестра смеялась: «Да болит у всех! Не придумывай!» После того как два обезболивающих укола не подействовали, я попросила позвать врача. Когда он отодрал повязку (а это вообще отдельная тема), там оказалась гематома. Огромная, 7 сантиметров в диаметре. Меня срочно укатили на УЗИ. Мгновенно прилетела заведующая, и ровно через пять минут меня уже укладывали на операционный стол и делали вторую спинальную анестезию. Гематому вырезали, шов обновили и для надежности пробили железными скобами. Когда я спрашивала у местных врачей, почему все так случилось, они намекали на непрофессионализм коллеги. А коллега разводила руками и говорила, что такое в ее практике впервые.
ЕСЛИ ВАМ ВАЖНО, ЧТОБЫ МАЛЫША ПРИЛОЖИЛИ К ГРУДИ В ОПЕРАЦИОННОЙ, ЗАРАНЕЕ ОБГОВОРИТЕ ЭТОТ МОМЕНТ СО СВОИМ ВРАЧОМ. НА САЙТАХ НЕКОТОРЫХ РОДДОМОВ ОЧЕНЬ МНОГО ГРОМКИХ ОБЕЩАНИЙ.
Продолжение у истории тоже было. Шов никак не заживал. Опять же, по мнению профсообщества, в том числе врачей из того самого роддома, нитки были некачественные. На них у многих возникала аллергия. Третий раз ложиться под нож мне совсем не хотелось, и я решила, что выписываться не буду. Пока скобы не отпадут. Муж перевез в палату половину квартиры и почти всю ванную. Я окопалась капитально и сдавать позиции не собиралась. Шли десятые сутки. Тогда заведующий отделением отважился на разговор по душам, а потом просто вытолкал меня домой. За что ему огромное спасибо. А вот номер роддома я почти сразу забыла – на все эти приключения мое бессознательное отреагировало частичной амнезией.
МУКИ ВЫБОРА
Во второй раз я определилась на 34-й неделе. После того как со мной случилась транзиторная ишемическая атака и врачи нашли тромбофилию, стало ясно, что нужен роддом при многопрофильной больнице. На нашей улице как раз был такой. Со времен моего детства про него ходили разные слухи, но в Москве он всегда был лучшим для рожениц с заболеванием почек. Где успешно справляются со сложными случаями, врачи по определению должны быть высококвалифицированными. Логично. Выбрать врача лучше из отделения патологии, куда кладут всех, кому предстоит плановое кесарево. Логично. Так круг поисков сузился до одной точки, осталось только выбрать опытного врача. После повторного и не менее масштабного соцопроса в лидеры вышли три кандидата. Я с ними встретилась, поговорила и наконец определилась. Тактика ведения родов, которую предложила мой будущий врач, совпала с моими представлениями.
«РОДДОМ, БЛАГОЖЕЛАТЕЛЬНЫЙ К РЕБЕНКУ» – ЭТО СТАТУС, КОТОРЫЙ МОЖНО ЗАСЛУЖИТЬ ТОЛЬКО ПОСЛЕ ОФИЦИАЛЬНОЙ ПРОВЕРКИ НА СООТВЕТСТВИЕ МЕЖДУНАРОДНЫМ СТАНДАРТАМ. ЕЕ ПРОВОДЯТ ЭКСПЕРТЫ ЮНИСЕФ И ВОЗ.
НОВЫЕ ПРАВИЛА
Правда, даже оптимальный врач меня удивила. В первый раз для назначения кесарева было достаточно справки от офтальмолога. В этот раз врач потребовала заключение из Филатовской больницы. Я позвонила в Департамент здравоохранения, информация подтвердилась. Справка нужна, даже если рожать по контракту. По крайней мере, мой врач дала четко понять, что иначе мне кесарево не светит. Это раньше рубец на матке считался автоматическим показанием к операции. Сейчас таких женщин пускают в естественные роды сплошь и рядом. И я не уверена, что мамочки, которые соглашаются на этот эксперимент, осознают, что делают.
Состоятельность рубца проверить на УЗИ невозможно. С какого-то момента его просто не видно и оценить можно только нижний сегмент матки. И то условно и всегда субъективно. Выдержит рубец схватки или разойдется, неизвестно. Если не повезет, может открыться маточное кровотечение. Самое опасное, даже в XXI веке. И надо помнить о том, что рубец может разойтись в любой момент, а вот экстренное кесарево врачи могут сделать только до начала потуг. Я об этом знала, поэтому была готова на все, чтобы родить искусственным путем и только в плановом порядке.
ОДИН ИЗ САМЫХ СВЕЖИХ РЕЙТИНГОВ ЛУЧШИХ РОДДОМОВ МОСКВЫ СОСТАВИЛИ ТАТЬЯНА БУЦКАЯ, ПЕДИАТР И ГЛАВА ЦЕНТРА ПОМОЩИ РОДИТЕЛЯМ «ВЫБОР РОДИТЕЛЕЙ», И ЕЕ КОМАНДА. ЕГО ЛЕГКО НАЙТИ В ИНТЕРНЕТЕ. ОЦЕНКИ СОБИРАЛИ В ТЕЧЕНИЕ ГОДА.
ОПТИМАЛЬНЫЕ СРОКИ
Сроки для первой и второй операций были разными. Пять лет назад мне сделали кесарево на 40-й неделе, а в этот раз на 39-й. По протоколу. Второе кесарево делают раньше из-за рубца на матке, а 39-й недели ждут, чтобы ребеночек полностью созрел. Как сказала мой врач, дети, рожденные раньше, медленнее адаптируются к воздушной среде. А у меня еще был огромный живот, и малыш по предварительным подсчетам весил 4600.
Перед первым кесаревым меня положили в роддом за неделю до операции. Все семь дней нельзя было выйти на улицу и увидеться с близкими. Причем показаний к строгому постельному режиму не было. Неделя бессмысленного заточения вылилась в истеричные звонки мужу и подружкам. Утешать меня нужно было с утра до вечера, без перерыва на обед. А в качестве моральной компенсации за мои страдания я требовала провезти контрабандой торт «Киевский» и бутылку тархуна, но никто из близких так на это и не отважился.
Перед вторым кесаревым меня положили в роддом за два дня до операции. Отбыть двое суток в безвылазном режиме было проще, но пришлось пожалеть, что на дворе май. В строгом уставе отделения патологии, который меня заставила прочитать медсестра на посту, было написано, что только летом разрешаются прогулки и свидания под открытым небом. Я попробовала пару раз урезонить своего врача, но бюрократический барьер оказался слишком высок. На этом мои попытки к бегству закончились.
ДЕНЬ ИКС
Настроиться на вторую операцию было сложнее. В голове пульсировали воспоминания о гематоме. Укол в позвоночник меня не пугал, это действительно почти не больно. А уже через 10 минут на свет появился мой второй сын.
Помню, старшего мне принесли уже чистенького, мирно спящего, туго запеленатого в одеяльце. «Пирожок!» – почему-то пронеслось в моей голове. Я еще плохо осознавала, что это мой малыш, просто смотрела на него молча, пока медсестра не пристыдила: «Ну ты хоть поцелуй его, что ли!» Я быстро очнулась и как по команде чмокнула своего пирожка в мягкую пышную щечку. Обнять его не получилось, потому что обе руки были раскинуты в стороны и из каждой торчало по катетеру. К груди его прикладывать никто не собирался, поэтому первая наша встреча продлилась полминуты.
Младшего мне показали два раза. Сначала сразу после того, как его достали из живота. Его крохотное личико было сморщено, глазки закрыты, а ротик красноречиво, но пока еще скромно просил молочка. Я уже знала, что до моей груди он доберется не скоро: на меня надели монолитную накидку с тесемками за шеей. Утешала только одна мысль: в соседней с родблоком комнате нашего малыша ждал папа. Пока мне накладывали швы, они были вместе. А вот присутствовать при родах мужу не позволили.
СЕЙЧАС ВО МНОГИХ РОДДОМАХ РЕБЕНКА ПРИНОСЯТ В ПАЛАТУ В ДЕНЬ РОДОВ. И УЖЕ НЕ УНОСЯТ. ВСЕ ПРОЦЕДУРЫ И ВРАЧЕБНЫЕ МАНИПУЛЯЦИИ, ВКЛЮЧАЯ ПЕРВЫЕ ПРИВИВКИ, ДЕЛАЮТ В ПРИСУТСТВИИ МАМЫ.
ПОСЛЕ ОПЕРАЦИИ
В реанимации я лежала больше стандартных восьми часов: подвел кишечник. Боли были такие сильные, что бросало то в жар, то в холод, а под конец не было сил даже попросить воды. И прогрессивное ноу-хау не помогло. Врач гордо сообщила, что во время операции мне установили дополнительный катетер непосредственно в рану, чтобы долить туда тот же самый препарат, который используется при эпидуральной анестезии. Она сулила мне мягкий отходной период, а вышло все иначе.
Через два часа после того, как я первый раз еле села на кровати, меня перевели в палату и сразу же воссоединили с малышом. Оказывается, теперь такие правила. И ничего, что я еще даже вставать не пробовала. Сказали позвать акушерку и в первый раз слезть с кровати в ее присутствии. А то в обморок упасть можно. О том, что в обморок можно упасть и во второй, и в третий раз, никто не говорил. Но сына надо было кормить грудью, подмывать, держать на руках, а для этого нужно было каждый раз произвести над собой экзекуцию. Вставать с кровати после второго кесарева мне определенно было сложнее, чем после первого. Но в этот раз был неоценимый бонус: муж рядом. Его появления на пороге палаты я ждала почти так же, как появления двух своих сыновей.
Выписали нас на четвертые сутки. А дома меня ждало еще очень много бонусов, которые перекрыли тысячу экзекуций, ведь стать мамой во второй раз – это безусловное счастье.
Комментарии