Мне уже за шестьдесят, и я давно не слежу за тем, что пишут современные психологи. То есть я не в курсе того, как они теперь советуют в области воспитания детей. Насколько я знаю, взгляды на этот предмет постоянно меняются.
В девятнадцатом столетии считалось, что дети — те же взрослые, только маленького роста. Поэтому от них требовали того же, что и от зрелых людей, а если не могли этого добиться, то ставили коленями на горох и нещадно секли розгами.
Спустя полвека пришло осознание того, что у ребят совсем другая, ещё не сложившаяся, психика. После чего к ним стали относиться как к неразумным особям, которых нужно учить всему на свете. Причём всеми доступными способами.
Ещё через пятьдесят лет доктор Спок издал книгу, где было написано: «Уважайте детей, они ведь люди и тоже достойны уважения». Затем появилась уйма «продолжателей», которые «развивали и углубляли» это утверждение и договорились до того, что детям вообще нельзя ничего запрещать.
Последствия этих идей вы можете наблюдать в магазинах, в транспорте и на улице. Ребятишки ведут себя настолько «отвязно», словно только что прибыли из джунглей, где их воспитывали дикие звери. И я часто думаю: может быть, прежние методы воспитания были все же эффективнее?
Расскажу пример из своей жизни. После рождения дочки Женечки моя жена вернулась к учёбе в институте сразу после родов. Все остальные родственники ещё не дослужились до пенсии. Поэтому я, свекровь и тёща с тестем брали отпуска на работе и попеременно сидели с младенцем. В летние и прочие каникулы эта почётная обязанность доставалась молодой маме.
Через полтора года дочка ощутимо подросла и стала вполне самостоятельной. Никто из нас больше не мог сидеть дома, и пришлось устроить ребёнка в детский сад. Сперва малышка плакала при расставании, но это длилось не больше недели. Потом она привыкла к детскому учреждению и стала ходить туда с удовольствием.
Так продолжалось почти до трёх лет. Но ребёнок рос, и пришёл очередной возрастной период, когда дети пробуют самоутверждаться. То есть начинают мало-помалу перечить родителям.
Однажды я приехал к тёще, где дочка была на «побывке». Взял Женечку за руку, мы вышли из дома и направились к остановке автобуса. Она поняла, куда мы идём, и начала требовать, чтобы я вернул её обратно. И чем дольше я объяснял, что нам нужно возвращаться домой, тем больше было слёз. Наконец я исчерпал разумные аргументы и пригрозил:
— Если ты не перестанешь реветь, то больше никогда сюда не приедешь!
Малявка вырвала крохотную ручку из моей ладони. Решительно заявила:
— Приеду! — и упрямо топнула ножкой. Я остановился и спросил:
— Тогда чего ты кричишь? Сейчас мы съездим домой, где ждёт тебя мама. Она очень сильно по тебе соскучилась. Ты поживёшь немного дома, а потом вернёшься к бабушке.
Женечка затихла и немного подумала. Взяла мою ладонь и вложила в неё свою. Утёрла слёзы свободной рукой. Вздохнула и сказала:
— Пошли.
Время от времени, дочка повторяла попытки настоять на своём, но каждый раз мои доводы перевешивали её капризы. Однако так не могло продолжаться вечно.
Ежедневно я одевал Женечку. Провожал до дверей, ведущих в группу. Снимал верхнюю одежду, если это было нужно, и передавал воспитательницам. Вечером всё повторялось в обратном порядке. Никогда у нас не было никаких проблем, но в один летний день случилась настоящая стычка.
Дочка спокойно подошла к крыльцу садика. Остановилась и вдруг закатила истерику. Она ревела в три ручья и кричала, что не пойдёт дальше. Я спросил:
— Почему? — и получил исчерпывающий ответ: — Не хочу!
Я попытался объяснить, что дома никого нет. Мне нужно идти на работу, а её не с кем оставить. Всё было бесполезно.
Мимо двигались родители с ребятишками и удивлённо смотрели нас. Некоторые дети, те, что постарше, шли одни (в те времена это было в порядке вещей). У одной девочки в руках оказалась скакалка. Остановив маленькую спортсменку, я и вежливо попросил:
— Девочка дай мне, пожалуйста, твою скакалку. Удивлённая прыгунья остановилась и протянула мне спортивную снасть, сложенную вчетверо. Я взял её так, чтобы обе ручки оказались в ладони, и, как ни жалко мне было дочку, довольно ощутимо хлестнул ей по голым икрам.
Притихшая было Женечка завизжала ещё громче и, стоя на месте, засучила ножками. Вернул «розгу» хозяйке, потрясённая девочка поспешила войти в здание, а мы остались возле крыльца.
Я присел перед дочкой на корточки. Взял её за вздрагивающие плечи и сказал:
— Если ты не перестанешь кричать на весь двор, я выпорю тебя, как сидорову козу. Поняла?
Женечка испугано закивала головой. Я прижал её к себе. Погладил по голове и добавил:
— А теперь успокойся и пошли в садик. Там тебя ждёт воспитательница.
Дочка тут же перестала плакать. Вытерла слёзы и, шагая впереди меня, поспешила к своей группе.
С тех пор я ни разу не бил Женечку — ни ремнём, ни рукой. Но стоило мне упомянуть сидорову козу, как все капризы тотчас прекращались.
Комментарии